Аркадий Гайдар Скачать бесплатно книгу 'Тимур и его команда' в формате epub, fb2, pdf и txt. Читать книгу Тимур и его команда - Книги Онлайн Бесплатно. Электронная книга Тимур и его команда - Аркадий Петрович Гайдар доступна к прочтению онлайн.

1. Тимур И Его Команда Фильм
2. Смотреть Тимур И Его Команда
3. Тимур И Его Команда Читать
4. Гайдар Тимур И Его Команда

Тимур и его команда Аркадий Гайдар Широко известная повесть о пионерах довоенных лет написана просто, увлекательно. Обыкновенные мальчишки и девчонки взяли на себя заботу о тех, чьи отцы, братья ушли на фронт.

Движение, впоследствии названное тимуровским, началось со страниц повести А.Гайдара. Аркадий Гайдар. Тимур и его команда Вот уже три месяца, как командир бронедивизиона полковник Александров не был дома. Вероятно, он был на фронте.

В середине лета он прислал телеграмму, в которой предложил своим дочерям Ольге и Жене остаток каникул провести под Москвой на даче. Сдвинув на затылок цветную косынку и опираясь на палку щетки, насупившаяся Женя стояла перед Ольгой, а та ей говорила: – Я поехала с вещами, а ты приберешь квартиру. Можешь бровями не дергать и губы не облизывать. Потом запри дверь. Книги отнеси в библиотеку. К подругам не заходи, а отправляйся прямо на вокзал. Оттуда пошли папе вот эту телеграмму.

Затем садись в поезд и приезжай на дачу Евгения, ты меня должна слушаться. Я твоя сестра – И я твоя тоже. – Да но я старше и, в конце концов, так велел папа. Когда во дворе зафырчала отъезжающая машина, Женя вздохнула и оглянулась. Кругом был разор и беспорядок. Она подошла к пыльному зеркалу, в котором отражался висевший на стене портрет отца. Пусть Ольга старше и пока ее нужно слушаться.

Но зато у нее, у Жени, такие же, как у отца, нос, рот, брови. И, вероятно, такой же, как у него, будет характер.

Она туже перевязала косынкой волосы. Сбросила сандалии. Взяла тряпку.

Сдернула со стола скатерть, сунула под кран ведро и, схватив щетку, поволокла к порогу груду мусора. Вскоре запыхтела керосинка и загудел примус. Пол был залит водой. В бельевом цинковом корыте шипела и лопалась мыльная пена. А прохожие с улицы удивленно поглядывали на босоногую девчонку в красном сарафане, которая, стоя на подоконнике третьего этажа, смело протирала стекла распахнутых окон. Грузовик мчался по широкой солнечной дороге. Поставив ноги на чемодан и опираясь на мягкий узел, Ольга сидела в плетеном кресле.

На коленях у нее лежал рыжий котенок и теребил лапами букет васильков. У тридцатого километра их нагнала походная красноармейская мотоколонна. Сидя на деревянных скамьях рядами, красноармейцы держали направленные дулом к небу винтовки и дружно пели. При звуках этой песни шире распахивались окна и двери в избах.

Из-за заборов, из калиток вылетали обрадованные ребятишки. Они махали руками, бросали красноармейцам еще недозрелые яблоки, кричали вдогонку «ура» и тут же затевали бои, сражения, врубаясь в полынь и крапиву стремительными кавалерийскими атаками. Грузовик свернул в дачный поселок и остановился перед небольшой, укрытой плющом дачей. Шофер с помощником откинули борта и взялись сгружать вещи, а Ольга открыла застекленную террасу. Отсюда был виден большой запущенный сад. В глубине сада торчал неуклюжий двухэтажный сарай, и над крышею этого сарая развевался маленький красный флаг.

Ольга вернулась к машине. Здесь к ней подскочила бойкая старая женщина – это была соседка, молочница. Она вызвалась прибрать дачу, вымыть окна, полы и стены. Пока соседка разбирала тазы и тряпки, Ольга взяла котенка и прошла в сад. На стволах обклеванных воробьями вишен блестела горячая смола.

Крепко пахло смородиной, ромашкой и полынью. Замшелая крыша сарая была в дырах, и из этих дыр тянулись поверху и исчезали в листве деревьев какие-то тонкие веревочные провода.

Ольга пробралась через орешник и смахнула с лица паутину. Красного флага над крышей уже не было, и там торчала только палка. Тут Ольга услышала быстрый, тревожный шепот.

И вдруг, ломая сухие ветви, тяжелая лестница – та, что была приставлена к окну чердака сарая, – с треском полетела вдоль стены и, подминая лопухи, гулко брякнулась о землю. Веревочные провода над крышей задрожали. Царапнув руки, котенок кувыркнулся в крапиву. Недоумевая, Ольга остановилась, осмотрелась, прислушалась.

Но ни среди зелени, ни за чужим забором, ни в черном квадрате окна сарая никого не было ни видно, ни слышно. Она вернулась к крыльцу. – Это ребятишки по чужим садам озоруют, – объяснила Ольге молочница. – Вчера у соседей две яблони обтрясли, сломали грушу. Такой народ пошел хулиганы. Я, дорогая, сына в Красную Армию служить проводила. И как пошел, вина не пил.

«Прощай, – говорит, – мама». И пошел и засвистел, милый.

Ну, к вечеру, как положено, взгрустнулось, всплакнула. А ночью просыпаюсь, и чудится мне, что по двору шныряет кто-то, шмыгает.

Ну, думаю, человек я теперь одинокий, заступиться некому А много ли мне, старой, надо? Кирпичом по голове стукни – вот я и готова. Однако бог миловал – ничего не украли. Пошмыгали, пошмыгали и ушли. Кадка у меня во дворе стояла – дубовая, вдвоем не своротишь, – так ее шагов на двадцать к воротам подкатили. А что был за народ, что за люди – дело темное.

В сумерки, когда уборка была закончена, Ольга вышла на крыльцо. Тут из кожаного футляра бережно достала она белый, сверкающий перламутром аккордеон – подарок отца, который он прислал ей ко дню рождения. Она положила аккордеон на колени, перекинула ремень через плечо и стала подбирать музыку к словам недавно услышанной ею песенки: Ах, если б только раз Мне вас еще увидеть, Ах, если б только раз И два, и три А вы и не поймете На быстром самолете, Как вас ожидала я до утренней зари Да! Вот и улетели в дальний путь.

Вы когда вернетесь? Я не знаю, скоро ли, Только возвращайтесь хоть когда-нибудь.

Еще в то время, когда Ольга напевала эту песенку, несколько раз бросала она короткие настороженные взгляды в сторону темного куста, который рос во дворе у забора. Закончив играть, она быстро поднялась и, повернувшись к кусту, громко спросила: – Послушайте! Зачем вы прячетесь и что вам здесь надо?

Из-за куста вышел человек в обыкновенном белом костюме. Он наклонил голову и вежливо ей ответил: – Я не прячусь. Я сам немного артист. Я не хотел вам мешать. И вот я стоял и слушал. – Да, но вы могли стоять и слушать с улицы. Вы же для чего-то перелезли через забор.

Через забор? – обиделся человек. – Извините, я не кошка. Там, в углу забора, выломаны доски, и я с улицы проник через это отверстие. – Понятно! – усмехнулась Ольга. – Но вот калитка. И будьте добры проникнуть через нее обратно на улицу. Человек был послушен. Не говоря ни слова, он прошел через калитку, запер за собой задвижку, и это Ольге понравилось.

– Погодите! – спускаясь со ступени, остановила его она. – Вы кто? – Нет, – ответил человек. – Я инженер-механик, но в свободное время я играю и пою в нашей заводской опере. – Послушайте, – неожиданно просто предложила ему Ольга. – Проводите меня до вокзала. Я жду младшую сестренку.

Уже темно, поздно, а ее все нет и нет. Помните, я никого не боюсь, но я еще не знаю здешних улиц. Однако постойте, зачем же вы открываете калитку? Вы можете подождать меня и у забора.

Она отнесла аккордеон, накинула на плечи платок и вышла на темную, пахнувшую росой и цветами улицу. Ольга была сердита на Женю и поэтому со своим спутником по дороге говорила мало. Он же сказал ей, что его зовут Георгий, фамилия его Гараев и он работает инженером-механиком на автомобильном заводе. Поджидая Женю, они пропустили уже два поезда, наконец прошел и третий, последний.

– С этой негодной девчонкой хлебнешь горя! – огорченно воскликнула Ольга. – Ну, если бы еще мне было лет сорок или хотя бы тридцать. А то ей тринадцать, мне – восемнадцать, и поэтому она меня совсем не слушается. – Сорок не надо! – решительно отказался Георгий. – Восемнадцать куда как лучше!

Да вы зря не беспокойтесь. Ваша сестра приедет рано утром. Перрон опустел. Георгий вынул портсигар.

Тут же к нему подошли два молодцеватых подростка и, дожидаясь огня, вынули свои папиросы. – Молодой человек, – зажигая спичку и озаряя лицо старшего, сказал Георгий. – Прежде чем тянуться ко мне с папиросой, надо поздороваться, ибо я уже имел честь с вами познакомиться в парке, где вы трудолюбиво выламывали доску из нового забора. Вас зовут Михаил Квакин.

Мальчишка засопел, попятился, а Георгий потушил спичку, взял Ольгу за локоть и повел ее к дому. Когда они отошли, то второй мальчишка сунул замусоленную папиросу за ухо и небрежно спросил: – Это еще что за пропагандист выискался? – Здешний, – нехотя ответил Квакин. – Это Тимки Гараева дядя. Тимку бы поймать, излупить надо.

Он подобрал себе компанию, и они, кажется, гнут против нас дело. Тут оба приятеля заметили под фонарем в конце платформы седого почтенного джентльмена, который, опираясь на палку, спускался по лесенке. Это был местный житель, доктор Ф. Они помчались за ним вдогонку, громко спрашивая, нет ли у него спичек.

Но их вид и голоса никак не понравились этому джентльмену, потому что, обернувшись, он погрозил им суковатой палкой и степенно пошел своей дорогой. С московского вокзала Женя не успела послать телеграмму отцу, и поэтому, сойдя с дачного поезда, она решила разыскать поселковую почту. Проходя через старый парк и собирая колокольчики, она незаметно вышла на перекресток двух огороженных садами улиц, пустынный вид которых ясно показывал, что попала она совсем не туда, куда ей было надо. Невдалеке она увидела маленькую проворную девчонку, которая с ругательствами волокла за рога упрямую козу. – Скажи, дорогая, пожалуйста, – закричала ей Женя, – как мне пройти отсюда на почту? Но тут коза рванулась, крутанула рогами и галопом понеслась по парку, а девчонка с воплем помчалась за ней следом.

Женя огляделась: уже смеркалось, а людей вокруг видно не было. Она открыла калитку чьей-то серой двухэтажной дачи и по тропинке прошла к крыльцу. – Скажите, пожалуйста, – не открывая дверь, громко, но очень вежливо спросила Женя: – как бы мне отсюда пройти на почту? Ей не ответили.

Она постояла, подумала, открыла дверь и через коридор прошла в комнату. Хозяев дома не было. Тогда, смутившись, она повернулась, чтобы выйти, но тут из-под стола бесшумно выползла большая светло-рыжая собака. Она внимательно оглядела оторопевшую девчонку и, тихо зарычав, легла поперек пути у двери. – Ты, глупая! – испуганно растопыривая пальцы, закричала Женя. – Я не вор!

Я у вас ничего не взяла. Это вот ключ от нашей квартиры. Это телеграмма папе. Мой папа – командир. Тебе понятно? Собака молчала и не шевелилась. А Женя, потихоньку подвигаясь к распахнутому окну, продолжала: – Ну вот!

И лежи Очень хорошая собачка такая с виду умная, симпатичная. Но едва Женя дотронулась рукой до подоконника, как симпатичная собака с грозным рычанием вскочила, и, в страхе прыгнув на диван, Женя поджала ноги. – Очень странно, – чуть не плача, заговорила она. – Ты лови разбойников и шпионов, а я человек.

Да! – Она показала собаке язык. – Дура! Женя положила ключ и телеграмму на край стола. Надо было дожидаться хозяев. Но прошел час, другой Уже стемнело: Через открытое окно доносились далекие гудки паровозов, лай собак и удары волейбольного мяча. Где-то играли на гитаре. И только здесь, около серой дачи, все было глухо и тихо. Положив голову на жесткий валик дивана, Женя тихонько заплакала.

Наконец она крепко уснула. Она проснулась только утром.

За окном шумела пышная, омытая дождем листва. Неподалеку скрипело колодезное колесо. Где-то пилили дрова, но здесь, на даче, было по-прежнему тихо. Под головой у Жени лежала теперь мягкая кожаная подушка, а ноги ее были накрыты легкой простыней.

Собаки на полу не было. Значит, сюда ночью кто-то приходил! Женя вскочила, откинула волосы, одернула помятый сарафанчик, взяла со стола ключ, неотправленную телеграмму и хотела бежать. И тут на столе она увидела лист бумаги, на котором крупно синим карандашом было написано: «Девочка, когда будешь уходить, захлопни крепче дверь». Ниже стояла подпись: «Тимур». Кто такой Тимур? Надо бы повидать и поблагодарить этого человека».

Она заглянула в соседнюю комнату. Здесь стоял письменный стол, на нем чернильный прибор, пепельница, небольшое зеркало.

Справа, возле кожаных автомобильных краг, лежал старый, ободранный револьвер. Тут же у стола в облупленных и исцарапанных ножнах стояла кривая турецкая сабля. Женя положила ключ и телеграмму, потрогала саблю, вынула ее из ножен, подняла клинок над своей головой и посмотрелась в зеркало. Вид получился суровый, грозный.

Хорошо бы так сняться и потом притащить в школу карточку! Можно было бы соврать, что когда-то отец брал ее с собой на фронт. В левую руку можно взять револьвер. Это будет еще лучше. Она до отказа стянула брови, сжала губы и, целясь в зеркало, надавила курок. Грохот ударил по комнате.

Дым заволок окна. Упало на пепельницу настольное зеркало. И, оставив на столе и ключ и телеграмму, оглушенная Женя вылетела из комнаты и помчалась прочь от этого странного и опасного дома. Каким-то путем она очутилась на берегу речки. Теперь у нее не было ни ключа от московской квартиры, ни квитанции на телеграмму, ни самой телеграммы. И теперь Ольге надо было рассказывать все: и про собаку, и про ночевку в пустой даче, и про турецкую саблю, и, наконец, про выстрел.

Был бы папа, он бы понял. Ольга не поймет. Ольга рассердится или, чего доброго, заплачет.

А это еще хуже. Плакать Женя и сама умела. Но при виде Ольгиных слез ей всегда хотелось забраться на телеграфный столб, на высокое дерево или на трубу крыши. Для храбрости Женя выкупалась и тихонько пошла отыскивать свою дачу.

В них также воспевают беззаботное детство, первую любовь, сложные уроки и веселое внеурочное времяпровождение. Но современные школьные песни по прежнему напоминают старые-добрые, известные каждому из нас. Детские песни с аккордами под гитару.

Когда она поднималась по крылечку, Ольга стояла на кухне и разводила примус. Заслышав шаги, Ольга обернулась и молча враждебно уставилась на Женю. – Оля, здравствуй! – останавливаясь на верхней ступеньке и пытаясь улыбнуться, сказала Женя. – Оля, ты ругаться не будешь? – Буду! – не сводя глаз с сестры, ответила Ольга.

– Ну, ругайся, – покорно согласилась Женя. – Такой, знаешь ли, странный случай, такое необычайное приключение! Оля, я тебя прошу, ты бровями не дергай, ничего страшного, я просто ключ от квартиры потеряла, телеграмму папе не отправила.

Легко помахивая сорванной веткой, Тимур шел Квакину наперерез. Заметив это, Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни испуга. – Здорово, комиссар!

– склонив голову набок, негромко сказал он. – Куда так торопишься? – Здорово, атаман! – в тон ему ответил Тимур. – К тебе навстречу. – Рад гостю, да угощать нечем.

Разве вот это? – Он сунул руку за пазуху и протянул Тимуру яблоко. – Ворованные?

– спросил Тимур, надкусывая яблоко. – Они самые, – объяснил Квакин. – Сорт «золотой налив». Да вот беда: нет еще настоящей спелости. – бросая яблоко, сказал Тимур.

– Послушай: ты на заборе дома номер тридцать четыре вот такой знак видел? – И Тимур показал на звезду, вышитую на своей синей безрукавке.

– Ну, видел, – насторожился Квакин. – Я, брат, и днем и ночью все вижу. – Так вот: если ты днем или ночью еще раз такой знак где-либо увидишь, ты беги прочь от этого места, как будто бы тебя кипятком ошпарили.

– Ой, комиссар! Какой ты горячий! – растягивая слова, сказал Квакин. – Хватит, поговорили! – Ой, атаман, какой ты упрямый, – не повышая голоса, ответил Тимур. – А теперь запомни сам и передай всей шайке, что этот разговор у нас с вами последний. Никто со стороны и не подумал бы, что это разговаривают враги, а не два теплых друга.

И поэтому Ольга, державшая в руках кувшин, спросила молочницу, кто этот мальчишка, который совещается о чем-то с хулиганом Квакиным. – Не знаю, – с сердцем ответила молочница. – Наверное, такой же хулиган и безобразник. Он что-то все возле вашего дома околачивается.

Ты смотри, дорогая, как бы они твою сестренку не отколошматили. Беспокойство охватило Ольгу. С ненавистью взглянула она на обоих мальчишек, прошла на террасу, поставила кувшин, заперла дверь и вышла на улицу разыскивать Женю, которая вот уже два часа как не показывала глаз домой. Вернувшись на чердак, Тимур рассказал о своей встрече ребятам. Было решено завтра отправить всей шайке письменный ультиматум. Бесшумно соскакивали ребята с чердака и через дыры в заборах, а то и прямо через заборы разбегались по домам в разные стороны. Тимур подошел к Жене.

– спросил он – Теперь тебе все понятно? – Все, – ответила Женя, – только еще не очень. Ты объясни мне проще. – А тогда спускайся вниз и иди за мной. Твоей сестры все равно сейчас нет дома.

Когда они слезли с чердака, Тимур повалил лестницу. Уже стемнело, но Женя доверчиво пошла за ним следом. Они остановились у домика, где жила старуха молочница Тимур оглянулся. Людей вблизи не было. Он вынул из кармана свинцовый тюбик с масляной краской и подошел к воротам, где была нарисована звезда, верхний левый луч которой действительно изгибался, как пиявка.

Уверенно лучи он обровнял, заострил и выпрямил. – Скажи, зачем? – спросила его Женя. – Ты объясни мне проще: что все это значит? Тимур сунул тюбик в карман. Сорвал лист лопуха, вытер закрашенный палец и, глядя Жене в лицо, сказал: – А это значит, что из этого дома человек ушел в Красную Армию.

И с этого времени этот дом находится под нашей охраной и защитой. У тебя отец в армии8 – Да! – с волнением и гордостью ответила Женя. – Он командир. – Значит, и ты находишься под нашей охраной и защитой тоже. Они остановились перед воротами другой дачи И здесь на заборе была начерчена звезда. Но прямые светлые лучи ее были обведены широкой черной каймой.

– сказал Тимур. – И из этого дома человек ушел в Красную Армию. Но его уже нет. Это дача лейтенанта Павлова, которого недавно убили на границе. Тут живет его жена и та маленькая девочка, у которой добрый Гейка так и не добился, отчего она часто плачет.

И если тебе случится, то сделай ей, Женя, что-нибудь хорошее. Он сказал все это очень просто, но мурашки пробежали по груди и по рукам Жени, а вечер был теплый и даже душный.

Она молчала, наклонив голову. И только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, она спросила: – А разве Гейка добрый? – Да, – ответил Тимур. – Он сын моряка, матроса.

Он часто бранит малыша и хвастунишку Колокольчикова, но сам везде и всегда за него заступается. Окрик резкий и даже гневный заставил их обернуться. Неподалеку стояла Ольга. Женя дотронулась до руки Тимура: она хотела подвести его и познакомить с ним Ольгу. Но новый окрик, строгий и холодный, заставил ее от этого отказаться. Виновато кивнув Тимуру головой и недоуменно пожав плечами, она пошла к Ольге.

– тяжело дыша, со слезами в голосе сказала Ольга. – Я запрещаю тебе разговаривать с этим мальчишкой. Тебе понятно? – Но, Оля, – пробормотала Женя, – что с тобою? – Я запрещаю тебе подходить к этому мальчишке, – твердо повторила Ольга. – Тебе тринадцать, мне восемнадцать.

Я твоя сестра Я старше. И, когда папа уезжал, он мне велел – Но, Оля, ты ничего, ничего не понимаешь! – с отчаянием воскликнула Женя. Она вздрагивала. Она хотела объяснить, оправдаться. Но она не могла.

Она была не вправе. И, махнув рукой, она не сказала сестре больше ни слова. Сразу же она легла в постель. Но уснуть не могла долго. А когда уснула, то так и не слыхала, как ночью постучали в окно и подали от отца телеграмму.

Пропел деревянный рог пастуха. Старуха молочница открыла калитку и погнала корову к стаду. Не успела она завернуть за угол, как из-за куста акации, стараясь не греметь пустыми ведрами, выскочило пятеро мальчуганов, и они бросились к колодцу – Качай! Обливая холодной водой босые ноги, мальчишки мчались во двор, опрокидывали ведра в дубовую кадку и, не задерживаясь, неслись обратно к колодцу. К взмокшему Симе Симакову, который без передышки ворочал рычагом колодезного насоса, подбежал Тимур и спросил: – Вы Колокольчикова здесь не видали? Значит, он проспал.

Скорей, торопитесь! Старуха пойдет сейчас обратно.

Очутившись в саду перед дачей Колокольчиковых, Тимур стал под деревом и свистнул. Не дождавшись ответа, он полез на дерево и заглянул в комнату. С дерева ему была видна только половина придвинутой к подоконнику кровати да завернутые в одеяло ноги. Тимур кинул на кровать кусочек коры и тихонько позвал: – Коля, вставай! Спящий не пошевельнулся. Тогда Тимур вынул нож, срезал длинный прут, заострил на конце сучок, перекинул прут через подоконник и, зацепив сучком одеяло, потащил его на себя. Легкое одеяло поползло через подоконник.

В комнате раздался хрипловатый изумленный вопль. Вытаращив заспанные глаза, с кровати соскочил седой джентльмен в нижнем белье и, хватая рукой уползающее одеяло, подбежал к окну. Очутившись лицом к лицу с почтенным стариком, Тимур разом слетел с дерева. А седой джентльмен, бросив на постель отвоеванное одеяло, сдернул со стены двустволку, поспешно надел очки и, выставив ружье из окна дулом к нему, зажмурил глаза и выстрелил.

Только у колодца перепуганный Тимур остановился. Вышла ошибка. Он принял спящего джентльмена за Колю, а седой джентльмен, конечно, принял его за жулика. Тут Тимур увидел, что старуха молочница с коромыслом и ведрами выходит из калитки за водой. Он юркнул за акацию и стал наблюдать.

Вернувшись от колодца, старуха подняла ведро, опрокинула его в бочку и сразу отскочила, потому что вода с шумом и брызгами выплеснулась из уже наполненной до краев бочки прямо ей под ноги. Охая, недоумевая и оглядываясь, старуха обошла бочку. Она опустила руку в воду и поднесла ее к носу. Потом побежала к крыльцу проверить, цел ли замок у двери. Образец соглашения о расторжении агентского договора. И, наконец, не зная, что и думать, она стала стучать в окно соседке. Тимур засмеялся и вышел из своей засады. Надо было спешить.

Уже поднималось солнце. Коля Колокольчиков не явился, и провода все еще исправлены не были. Пробираясь к сараю, Тимур заглянул в распахнутое, выходящее в сад окно. У стола возле кровати в трусах и майке сидела Женя и, нетерпеливо откидывая сползавшие на лоб волосы, что-то писала. Увидав Тимура, она не испугалась и даже не удивилась. Она только погрозила ему пальцем, чтобы он не разбудил Ольгу, сунула недоконченное письмо в ящик и на цыпочках вышла из комнаты.

Тимур И Его Команда Фильм

Здесь, узнав от Тимура, какая с ним сегодня случилась беда, она позабыла все Ольгины наставления и охотно вызвалась помочь ему наладить ею же самой оборванные провода. Когда работа была закончена и Тимур уже стоял по ту сторону изгороди, Женя ему сказала: – Не знаю за что, но моя сестра тебя очень ненавидит – Ну вот, – огорченно ответил Тимур, – и мой дядя тебя тоже! Он хотел уйти, но она его остановила: – Постой, причешись.

Ты сегодня очень лохматый. Она вынула гребенку, протянула ее Тимуру, и тотчас же позади, из окна, раздался негодующий окрик Ольги: – Женя!

Что ты делаешь?. Сестры стояли на террасе. – Я тебе знакомых не выбираю, – с отчаянием защищалась Женя.

Очень простых. В белых костюмах. «Ах, как ваша сестра прекрасно играет!» Прекрасно! Вы бы лучше послушали, как она прекрасно ругается. Я уже обо всем пишу папе. Этот мальчишка – хулиган, а ты глупа, – холодно выговаривала, стараясь казаться спокойной, Ольга. – Хочешь, пищи папе, пожалуйста, но если я хоть еще раз увижу тебя с этим мальчишкой рядом, то в тот же день я брошу дачу, и мы уедем отсюда в Москву.

Смотреть Тимур И Его Команда

А ты знаешь, что у меня слово бывает твердое? – Да мучительница! – со слезами ответила Женя. – Это-то я знаю. – А теперь возьми и читай. – Ольга положила на стол полученную ночью телеграмму и вышла. В телеграмме было написано: «На днях проездом несколько часов буду Москве число часы телеграфирую дополнительно тчк Папа».

Женя вытерла слезы, приложила телеграмму к губам и тихо пробормотала: – Папа, приезжай скорей! Мне, твоей Женьке, очень трудно. Во двор того дома, откуда пропала коза и где жила бабка, которая поколотила бойкую девчонку Нюрку, привезли два воза дров. Ругая беспечных возчиков, которые свалили дрова как попало, кряхтя и охая, бабка начала укладывать поленницу. Но эта работа была ей не под силу Откашливаясь, она села на ступеньку, отдышалась, взяла лейку и пошла в огород. Во дворе остался теперь только трехлетний братишка Нюрки – человек, как видно, энергичный и трудолюбивый, потому что едва бабка скрылась, как он поднял палку и начал колотить ею по скамье и по перевернутому кверху дном корыту.

Тимур И Его Команда Читать

Тогда Сима Симаков, только что охотившийся за беглой козой, которая скакала по кустам и оврагам не хуже индийского тигра, одного человека из своей команды оставил на опушке, а с четырьмя другими вихрем ворвался во двор. Он сунул малышу в рот горсть земляники, всучил ему в руки блестящее перо из крыла галки, и вся четверка рванулась укладывать дрова в поленницу. Сам Сима Симаков понесся кругом вдоль забора, чтобы задержать на это время бабку в огороде.

Остановившись у забора, возле того места, где к нему вплотную примыкали вишни и яблони, Сима заглянул в щелку. Бабка набрала в подол огурцов и собиралась идти во двор. Сима Симаков тихонько постучал по доскам забора. Бабка насторожилась. Тогда Сима поднял палку и начал ею шевелить ветви яблони. Бабке тотчас же показалось, что кто-то тихонько лезет через забор за яблоками. Она высыпала огурцы на межу, выдернула большой пук крапивы, подкралась и притаилась у забора.

Сима Симаков опять заглянул в щель, но бабки теперь он не увидел. Обеспокоенный, он подпрыгнул, схватился за край забора и осторожно стал подтягиваться. Но в то же время бабка с торжествующим криком выскочила из своей засады и ловко стегнула Симу Симакова по рукам крапивой. Размахивая обожженными руками, Сима помчался к воротам, откуда уже выбегала закончившая свою работу четверка. Во дворе опять остался только один малыш.

Он поднял с земли щепку, положил ее на край поленницы, потом поволок туда же кусок бересты. За этим занятием и застала его вернувшаяся из огорода бабка. Вытаращив глаза, она остановилась перед аккуратно сложенной поленницей и спросила: – Это кто же тут без меня работает?

Гайдар Тимур И Его Команда

Малыш, укладывая бересту в поленницу, важно ответил: 4.